Восставшие из рая - Страница 27

Хотел было подумать «пока не решался», поперхнулся собственной наглостью и отложил эту мысль до лучших времен.

Первые страх и удивление прошли. Остался интерес. Иногда мне казалось, что интерес этот какой-то нездоровый, с привкусом мазохизма — видеть перед собой клыкастую морду, которой самое место в кошмарных снах, и слушать почти человеческий, обыденный голос, вещающий мне о тайнах бытия и здешнего мира. По-видимому, я коснулся чего-то древнего, настолько древнего, что мне страшно было заглянуть в ту Бездну, которая извергла моего обаятельного собеседника — а в определенном обаянии тому динозавру нельзя было отказать…

Вот оно! Динозавр. А то все крокодил да крокодил — хоть и не крокодил он вовсе. Ящер он. Зверь. Зверь-Книга…

Не знаю, как в принципе можно беседовать со Зверем, а уж тем паче с Книгой, но мы беседовали. И довольно успешно. Наверное, Зверь и Книга уравновешивали друг друга, и то, что получалось в результате, оказывалось вполне разумным и приятным собеседником.

И весьма интересным.

Интересным — для меня. А я для него?

Надо думать, я ему (я предпочитал звать ящера в мужском роде) тоже приглянулся. Потому что когда в дверь сунулись обнаружившие пропажу Страничники — хозяин Книжного Ларя только скосил на них один глаз, и белые одеяния словно ветром сдуло.

Вместе с их содержимым.

— Понятливые, — в очередной раз оскалился-ухмыльнулся мой собеседник. — Отныне никто из моих людей тебя пальцем не тронет — хоть три тени отбрасывай.

И добавил, отвечая на мой недоуменный взгляд:

— Ты — мой гость. До поры до времени. Кроме того, мы еще не закончили разговор. Или даже и не начинали…

…А сейчас Он отдыхал, приняв облик Книги, а я подкреплял свои силы изрядным ужином, принесенным тремя не в меру услужливыми Страничниками. Вся святая троица явно недоумевала по моему поводу, и по поводу моей тени, мирно кушающей тень ужина — но предпочла благоразумно помалкивать.

А я спешно опустошал блюдо за блюдом, а блюда эти все приносили и приносили, и я никак не мог насытить свое вновь обретенное материальное тело, в котором проснулся поистине ЗВЕРСКИЙ голод.

Заразное это ЗВЕРСТВО, что ли?..

Сам ящер ужинать со мной не стал, за что я ему был очень признателен — Книга Книгой, а Зверь вполне мог в увлечении трапезой принять меня за очередную порцию…

Двигая изрядно уставшими челюстями, я вспоминал его последние слова. О Переплете. О раздвоении личности Зверь-Книги. О попытке переписать начисто судьбу целого мира.

По своему образу и подобию.

В принципе, идея любопытная: создать этакий кармический рай на отдельно взятой земле. Внутри Переплета, отражающего все поступки людей и немедленно воздающего по заслугам. За добро — добром, за зло — злом, око за око, зуб за зуб, всякому сверчку по шестку, всякой твари по паре и так далее. Причем все это в течение одной жизни, а не в загробной абстракции. Дешево и сердито.

Лихо, однако, закручено… Год за годом, глядишь — и добродетели будут у людей в крови, став чуть ли не безусловными рефлексами! Рай, как побочный эффект стремления Книги к самореализации…

Подали вино. Как и положено в раю. Я залпом осушил бокал и удовлетворенно откинулся на спинку кресла — кресло тоже приволокли Страничники, в самом начале ужина. Наконец-то я сыт!

Мысли замедлили свой бег, отдуваясь и фыркая, увязая в сонной эйфории. Книга? Подождет немного… Тыщу лет ждала, перебьется… что еще? Ах да, Талька, Бакс, Вилисса — надо бы попробовать «нащупать» их…

Я честно попробовал — и ничего не получилось. Попробовал еще раз — с тем же результатом.

Ну и ладно. Позже разберемся. Не так страшен Зверь, как его малюют.

Зверь. Дверь… куда? А, верь-не верь, не все ли равно…

24

Наблюдайте за человеком, вникайте в причины его поступков, приглядывайтесь к нему в часы его досуга. Останется ли он тогда для вас загадкой?

Конфуций

Проснулся я от деликатного похлопывания рукой по плечу.

Как выяснилось почти сразу — не рукой, а трехпалой лапой с длиннющими, от роду не стриженными когтями.

Догадаться, кто бы это мог быть, оказалось несложно.

— Ишь, разоспался, — простуженно засипел Зверь, шмыгая носом. — Я ж тебе сто раз говорил — закрывай дверь, закрывай дверь! — он указал лапой на приоткрытую дверь в коридор. — Вот меня и просквозило. Я к этим сквознякам очень чувствительный…

— Это не я! — вытаращился я на него спросонья. — Это эти… что еду приносили!..

— А-а-а… — уныло протянул он. — Хрен редьки не слаще… видишь, голос совсем сел…

С неожиданным проворством ящер оказался у злосчастной двери и аккуратно прикрыл ее.

— Ладно, соня, — он удобно устроился на табурете возле меня, — я так понимаю, что у тебя вопросов хоть завались. Разрешаю задавать…

И я задал.

— Ваша конечная цель? — брякнул я, не подумав, и пришел в ужас от собственной наивной глупости. — В смысле… чего вы хотите?

— Ну вот, сразу с глобального начал, — натужно булькнул ящер. — Нет, чтоб по мелочам сперва… Ладно уж, отвечу. Как смогу. Все очень просто — и в то же время очень сложно. Для меня — сложно. Я хочу преодолеть свою двойственность. Хочу стать целым. Хочу, чтобы мои возможности находились в едином теле, способном творить и пожинать плоды сотворенного. Хочу слить вместе Зверя и Книгу, могущество тайного знания и полноту звериного физического существования… Достаточно?

— И кем же вы тогда будете? — не удержавшись, спросил я.